МОИ ВОЛОСЫ ВСЁ ЕЩЁ были мокрыми, когда я, пройдя по короткому коридору, поднимался по лестнице на сцену пустого амфитеатра. Как всегда, в помещении царила темнота, за исключением той его части, где стоял огромный стол в форме полумесяца. Я остановился на краю светового пятна, вежливо ожидая.
Ректор жестом пригласил меня подойти ближе, и я продвинулся к центру стола, подавая ему свою фишку. Затем я отступил назад, занимая место в круге яркого света между двумя острыми краями стола.
Девять магистров смотрели на меня сверху вниз. Мне хочется сказать, что они выглядели драматично, как вороны на изгороди или что-то в этом духе. Но, хотя все они были одеты в чёрные мантии, они выглядели слишком разрозненно, чтобы походить на собрание чего-то однородного.
Более того, я видел признаки усталости на их лицах. Только тогда мне пришло в голову, что, как бы сильно ни ненавидели экзамены студенты, для магистров весь процесс тоже не был легкой прогулкой по парку.
- Квоут, сын Арлидена, - формально объявил ректор. - Ре'лар, - он указал на правый край стола, - Мастер Лекарь?
Арвил уставился на меня сверху, и за круглыми очками его лицо казалось лицом доброго дедушки.
- Назовите лекарственные свойства мхенки, - попросил он.
- Сильный анестетик, - ответил я. - Сильный кататоник. Возможно использование в качестве слабительного, - я поколебался. - У неё много осложняющих второстепенных свойств. Мне назвать все?
Арвил покачал головой.
- В Медику приходит пациент с жалобой на сухость во рту, боль в суставах и затруднённое дыхание. Также он ощущает сладкий вкус во рту. Он жалуется на озноб, но на самом деле у него жар и он покрыт потом. Ваш диагноз?
Я набрал в легкие воздуха, но засомневался.
- Я не ставлю диагнозы в Медике, Мастер Арвил. Я бы позвал кого-нибудь из Эл'се и попросил бы его определить.
Он улыбнулся мне, и в уголках его глаз собрались морщинки.
- Верно, - сказал он, - но чисто гипотетически, как вы думаете, в чем может быть дело?
- Является ли пациент студентом?
Арвил поднял бровь.
- Это ещё при чём?
- Если студент работает в Артефактной, то у него может быть грипп плавильщика, - объяснил я. У Арвила снова брови поползли вверх, и я добавил, - в Артефактной можно заработать разные отравления тяжёлыми металлами. У нас здесь это случается редко, потому что студенты хорошо обучены, но при работе с бронзой можно надышаться ядовитыми испарениями вплоть до летального исхода, если не действовать с надлежащей осторожностью, - я увидел, как Килвин кивает моим словам, и порадовался, что мне не пришлось признаваться, что единственная причина, по которой я это знал - я сам заработал умеренное отравление месяц тому назад.
Арвил задумчиво хмыкнул, и жестом указал на противоположную сторону стола.
- Мастер Арифметик?
Брандер занимал крайнее место слева.
- Предположим, меняла забирает четыре процента от суммы, сколько пенни можно получить, разменяв талант? - он задал вопрос, не поднимая глаз от бумаг, разложенных перед ним.
- Каких именно пенни, Мастер Брандер?
Он поднял взгляд и нахмурился.
- Если я правильно помню, мы всё ещё в Общих Землях.
Я начал считать в уме, оперируя числами, опубликованными в книгах, которые он выложил в Архивах. Они имели мало общего с обменным курсом, по которому работали ростовщики, это были официальные курсы валюты, которые финансисты и правительства использовали в качестве общего фундамента для взаимообмана.
- В железных пенни… Триста пятьдесят, - сказал я и добавил: - Один. С половиной.
Брандер опустил взгляд на бумаги прежде, чем я успел договорить.
- Ваш компас показывает золото на двести двадцать, платину на сто двадцать и кобальт на тридцать два. Где вы находитесь?
Вопрос привёл меня в замешательство. Ориентирование по трифолеру1 требовало детализированных карт и кропотливой триангуляции. Обычно его использовали только капитаны в море да картографы, причем они всегда высчитывали местонахождение при помощи подробных таблиц. Я же трёхлистный компас видел всего два раза в жизни.
Либо этот вопрос входил в число описанных в книгах, рекомендованных Брандером к изучению, либо он специально вставлял мне палки в колёса. Учитывая дружбу Брандера с Хемме, я догадывался, что истинно второе.
Я закрыл глаза, воображая карту цивилизованного мира, и высказал свою наиболее вероятную догадку.
- Тарбеан? - предположил я. - Может, где-нибудь в Илле? - я открыл глаза. - Если честно, понятия не имею.
Брандер сделал пометку на листочке бумаги.
- Мастер Имён, - не поднимая глаз, проговорил он.
Элодин озорно и знающе мне усмехнулся, и меня внезапно сковал страх, что он может раскрыть мою роль в том, что мы натворили в комнатах Хемме этим утром.
Вместо этого он драматически поднял три пальца.
- У тебя на руках три пики, - провозгласил он, - и пять пик уже сброшены, - он скрестил пальцы и серьёзно посмотрел на меня. - Сколько всего это даёт пик в сумме?
- Восемь пик, - ответил я.
Остальные магистры слегка заерзали в креслах. Арвил вздохнул. Килвин ссутулился. Хемме и Брандер переглянулись и закатили глаза. Все вместе они производили впечатление многострадательной раздраженности.
Элодин сердито оглядел их.
- Что? - потребовал он, и голос его местами звучал особенно резко. - Вы хотите, чтобы я принимал эти песенки и пляски всерьёз? Чтобы я задавал вопросы, на которые может ответить только знающий Имена?
Остальные магистры при этих словах замерли, явно чувствуя себя неловко и стараясь не встречаться с ним взглядом. Исключение составил Хемме, открыто бросающий на Элодина свирепые взгляды.
- Хорошо, - проговорил Элодин, снова поворачиваясь ко мне. Его глаза казались особенно тёмными, а голос обрёл странный резонанс. Он говорил негромко, но звук его голоса, казалось, заполнял собой весь зал. Он не оставлял ни кусочка пространства для других звуков. - Куда отправляется луна, - зловещим голосом спросил Элодин, - когда покидает наше небо?
Когда он замолчал, помещение погрузилось в неестественную тишину. Словно голос его оставил прореху в мире.
Я подождал, не продолжит ли он свой вопрос.
- Не имею ни малейшего… - признался я. После голоса Элодина мой собственный голос казался особенно слабым и неосновательным.
Элодин пожал плечами, и любезным жестом указал на противоположную сторону стола.
- Мастер Симпатист.
Элкса Дал единственный из всех выглядел действительно комфортно в официальной мантии. Как всегда, его тёмная борода и худое лицо напомнили мне злого волшебника из многочисленных атурских пьес.
- Как насчет связывания для линейного гальванического притяжения? - без всяких предисловий спросил он.
Я с легкостью на одном дыхании выговорил ответ.
Он кивнул.
- Каково расстояние непреодолимого затухания для железа?
- Пять с половиной миль, - сказал я, давая ответ из учебника, несмотря на то, что сам я был не очень согласен с термином "непреодолимое затухание". Хотя передача сколь-либо существенного количества энергии более, чем на шесть миль, статистически невозможна, с помощью симпатии можно по цепочке передать энергию на гораздо большие расстояния.
- Сколько теплоты потребуется, чтобы полностью выпарить унцию кипящей воды?
Я вызвал в памяти всё, что мог, из таблиц парообразования, с которыми я работал в Артефактной.
- Сто восемьдесят таумов, - произнёс я с куда большей уверенностью, чем на самом деле думал.
- Меня устраивает, - объявил Дал. - Мастер Алхимик?
Мандраг отмахнулся покрытой пятнами рукой.
- Я пропущу.
- Он хорошо отвечает на вопросы про пики, - подсказал Элодин.
Мандраг хмуро взглянул на него.
- Мастер Архивист.
Лоррен уставился на меня сверху вниз, вытянутое лицо его было непроницаемо.
- Каковы правила поведения в Архивах?
Я покраснел и опустил глаза.
- Двигаться тихо, - сказал я. - Уважать книги. Подчиняться скривам. Никакой воды. Никакой еды, - я сглотнул. - Никакого огня.
Лоррен кивнул. Ничто в его тоне или поведении не показывало осуждения, но от этого становилось только хуже. Его взгляд проскользил на другую сторону стола.
- Мастер Артифист.
Я выругался про себя. За последний оборот я прочёл все шесть книг, что Мастер Лоррен отобрал для изучения Ре'ларов. Одно только "Падение Империи" Фелтеми Райса отняла у меня десять часов. Я мало чего желал больше, чем допуска в Архивы, и я отчаянно надеялся произвести впечатление на Мастера Лоррена, ответив на любой вопрос, который только мог прийти ему в голову.
Но делать было нечего. Я повернулся к Килвину.
- Гальваническая проводимость меди, - в бороду прогремел большой, похожий на медведя магистр.
Я назвал пять значащих цифр. Мне нужно было использовать его при расчётах для палубных ламп.
- Коэффициент проводимости галия.
Это необходимо было знать, чтобы нанести покрытие на эмиттеры для ламп. Килвин пытался мне помочь, задавая простые вопросы? Я дал ответ.
- Хорошо, - заключил Килвин. - Мастер Ритор.
Я сделал глубокий вдох, поворачиваясь лицом к Хемме. Я даже пошёл на то, что прочёл три из отобранных им книг, хотя испытываю совершенное отвращение к риторике и бессмысленной философии.
Тем не менее, я был в состоянии спрятать свою неприязнь на две минуты и сыграть роль образцового скромного студента. Я принадлежу к роду Ра, я могу исполнить роль.
Хемме злобно посмотрел на меня, круглое лицо его было похоже на рассерженную луну.
- Это ты поджёг мои комнаты, ты, мелкий обродяжный ублюдок?!
Грубость вопроса застала меня врасплох. Я был готов к невероятно сложным вопросам, и к вопросам с подвохами, и к вопросам, любой ответ на которые он мог бы представить как неверный.
Но я был совершенно не готов к такому внезапному обвинению. Обродяжный - особенно презрительное в моих глазах слово. Сумбурная волна эмоций охватила меня, и я вдруг почувствовал вкус сливы во рту. Пока часть меня всё ещё придумывала любезнейший ответ, я осознал, что уже начал говорить.
- Я не поджигал ваши комнаты, - честно сказал я. - Но мне жаль, что это сделал не я. И жаль, что вы в этот момент там не спали.
Выражение лица Хемме сменилось с сердитого на удивленное.
- Ре'лар Квоут! - одёрнул меня ректор. - Держите себя в руках, или я сам отдам вас под суд за "неподобающее поведение"!2"
Вкус сливы исчез так же быстро, как появился, оставив меня с головокружением. От страха и смущения я весь вспотел.
- Мои извинения, ректор, - быстро проговорил я, глядя себе под ноги. - Я сказал сгоряча. Обродяжник - слово, особенно обидное для моего народа. Его использование подразумевает несерьезное отношение к систематической резне тысяч Ра.
Между бровями ректора появилась удивленная линия.
- Должен сказать, я не знаю этой этимологии, - задумчиво произнес он. - Пожалуй, это и будет мой вопрос.
- Подождите, - перебил его Хемме. - Я ещё не закончил.
- Закончили, - твёрдо ответил ректор. - Ваше поведение, Джесом, не лучше, чем парня, только оправдания у вас меньше. Помолчите, раз не можете вести себя профессионально. Вам еще повезло, что я не вынес официальное порицание.
Хемме весь покраснел от злости, но придержал язык.
Ректор перевел взгляд на меня.
- Мастер Лингвист, - назвал он себя официально. - Ре'лар Квоут, какова этимология слова обродяжник?
- Оно происходит со времен гонений при императоре Альционе, - сказал я. - Он выпустил прокламацию, в которой говорилось, что любой бродячий странник, остановленный на дорогах, может быть подвергнут штрафу, аресту или ссылке без судебного разбирательства. Название сократилось до обродяжник в результате метаплазмической энклитизации.
Он поднял бровь, услышав последнее замечание.
- Неужели?
Я кивнул.
- Хотя, я подозреваю, что есть также связь со словом оборванец, относящимся к потрепанному виду особенно бедных трупп.
Ректор официально кивнул.
- Спасибо, Ре'лар Квоут. Присядьте, пока мы совещаемся.
